13 июня суд закрыл процесс по делу политзаключенных Жени Беркович и Светланы Петрийчук. Почему вообще закрывают судебные процессы? Связано ли это с тайной предварительного следствия? Как тайна следствия стала способом сокрытия произвола силовиков? Разбираемся в новой памятке.
Согласно статье 241 УПК, суд может закрыть процесс, если:
- разбирательство уголовного дела в суде может привести к разглашению охраняемой законом тайны;
- рассматриваются уголовные дела о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими возраста шестнадцати лет;
- рассмотрение уголовных дел может привести к разглашению сведений об интимных сторонах жизни участников процесса либо сведений, унижающих их честь и достоинство;
- этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства, их близких родственников, родственников или близких лиц.
В определении или постановлении суда о проведении закрытого разбирательства должны быть указаны конкретные обстоятельства, на основании которых суд принял такое решение.
Иногда суды под предлогом охраны данных предварительного следствия закрывают судебный процесс по продлению меры пресечения.
Вот, как адвокат «Первого отдела» Евгений Смирнов объяснил это для проекта «Слово защите»:
«В делах вроде процесса Беркович и Петрийчук обвинение добивается отсутствия слушателей. У общественности нет шанса услышать, что происходит в судебном заседании сразу же, без посредничества адвокатов. К тому же, к сожалению, многие участники боятся что-то рассказывать о закрытых заседаниях. Поэтому эффект психологического давления имеется».
Участники процесса могут рассказывать о том, что на нем происходит — за это не предусмотрена никакая ответственность. Исключения — охраняемые законом сведения, которые указаны в первом пункте (то есть сведения, раскрытие которых запрещено/ограничено в соответствии с каким-либо законом — например, государственная тайна, личная и семейная тайна, врачебная тайна и прочее). Обычно это составляет 5-10% от информации, озвученной в судебном заседании.
Разглашение происходящего в закрытом процессе никак не связано с тайной предварительного следствия. Когда заканчивается предварительное расследование, его данные перестают быть тайной.
Это стадия уголовного процесса, которая следует за возбуждением уголовного дела и заканчивается передачей дела в суд для рассмотрения уголовного дела по существу.
Во время предварительного следствия выясняются все обстоятельства преступления: личность обвиняемого, его мотив, степень вины и т.д. За разглашение этих данных грозит ответственность, предусмотренная статьей 310 УК.
Также на стадии на стадии предварительного следствия в суде могут решаться отдельные вопросы — например, продление меры пресечения.
Когда в материалах дела есть данные, которые, на взгляд следователя, нужно охранять, следователь берет у участников процесса — защитника, потерпевшего, понятых и т.д. — подписку о неразглашении этих данных.
Если человек разгласил данные предварительного следствия, которые относятся к какой-либо охраняемой законом тайне (гостайна, личная тайна и прочее), за разглашение которой есть отдельная ответственность в УК, то привлечь человека могут к уголовной ответственности по этой специальной статье, а не по статье 310. К таким статьям, например, относятся «Разглашение государственной тайны» (ст. 283 УК) и «Нарушение неприкосновенности частной жизни» (ст. 137 УК).
Адвокат и основатель «Первого отдела» Иван Павлов:
«Силовики используют статью 161 УПК не для защиты охраняемой законом информации, а для сокрытия совершенных ими злодеяний. Почти в каждом уголовном деле следователи отбирают подписки о неразглашении каких-то абстрактных данных. А если участник процесса не доволен злоупотреблениями и рассказывает о них общественности, против него возбуждают уголовное дело.
Нередко целью такой расправы становятся адвокаты. Кодекс профессиональной этики обязывает адвоката защищать своего доверителя всеми не запрещенными законом способами. Апеллирование к общественности через СМИ — это одно из средств защиты. Когда следователь и судья игнорируют все доводы и все ходатайства адвоката, придание дела огласке может оказаться последним способом защитить человека. А силовики используют тайну следствия, чтобы лишить сторону защиты этого способа».
Показательный пример: в апреле 2024 года адвокату Владимиру Бузюргину предъявили обвинение в разглашении данных предварительного следствия в ходе передачи «Мужское/Женское» на «Первом канале», посвященной делу его подзащитного. Бузюргин защищал в суде присяжных обвиняемого в совершении убийства. У доверителя было алиби, и присяжные решили, что он не виновен. Но судья по надуманному поводу не принял вердикт и отложил заседание на другую дату. В назначенный день часть присяжных не явилась в суд — судья и прокурор воспользовались этим, чтобы распустить коллегию присяжных и начать формировать новую, надеясь получить иной результат.
Бузюргин рассказал о случившемся в телепередачи, за что против него возбудили уголовное дело. Вице-президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник заявил, что уголовное дело Бузюргина вызывает недоумение:
«С распространением следственной тайны на стадию судебного разбирательства ранее не приходилось сталкиваться никогда – ни при советском, ни при нынешнем российском законодательстве. Все предельно ясно: предварительное следствие завершено, дело с обвинительным заключением передано в суд для, как правило, открытого рассмотрения. Тайна следствия ушла, участником судебного производства следователь не является, полномочиями совершать какие-либо процессуальные действия не располагает, получать его согласие на контакты с прессой адвокату не требуется».
Разница — в мотиве. Если человек раскрывает данные, пытаясь намеренно вмешаться в деятельность суда и повлиять на его решения (или, соответственно, вмешаться в деятельность следователя и создать препятствия расследованию дела), его могут привлечь к ответственности по 294 статье.
Запрет на разглашение данных предварительного расследования не распространяется на:
- данные о нарушении закона органами государственной власти и их должностными лицами;
- данные, распространенные следователем, дознавателем или прокурором в СМИ, интернете или иным публичным способом;
- информацию, озвученную в открытом судебном заседании.
Адвокат Иван Павлов:
«Она размыто сформулирована. Я не отрицаю, что в уголовном деле могут быть данные, которые надо хранить в тайне от посторонних лиц — тех, кто не является участниками процесса. Но нужно четко определить, что такое тайна. В статье 161 УПК и 310 статье УК речь идет о данных предварительного следствия. А такие данные могут быть чем угодно: то, что я работаю в деле как защитник — это тоже данные предварительного следствия.
На эту тему было несколько постановлений Конституционного Суда, который истолковал эту норму: данными предварительного расследования являются те данные, разглашение которых может нанести какой-либо ущерб. Однако в законе до сих пор ничего об этом не говорится. Пока эти изменения не внесут, на практике могут быть злоупотребления. Например, когда следователь запугивает этим адвокатов, которые вынуждены разглашать какую-то информацию. Не только в СМИ — иногда нужно обратиться к эксперту, специалисту, посоветоваться по делу. И это следователь может трактовать как разглашение данных, что приведет к возбуждению уголовного дела против адвоката.
Кроме того, Конституционный Суд постановил, что надо указывать, какую именно информацию разглашать нельзя. На практике это работает так — стоит адвокату что-то сказать, против него возбуждают уголовное дело. В итоге выходит, что адвокатов запугивают и они боятся вообще что-либо рассказывать».